Фонд «Река детства»: «Ребенок должен видеть маму, даже если она в тюрьме»

Они радуются нашим первым шагам, учат завязывать шнурки и терпеливо объясняют, как нужно держать ложку. Они спокойно рассказывают, по какой причине вода мокрая,  почему колеса круглые, а не квадратные, и как так получается, что самолет висит в воздухе. Они утешают, когда нам плохо, ругают за двойки,  и стоят за нас горой, когда Коля из соседнего подъезда отнимает  любимую игрушку. Они целуют нас на ночь, и заваривают самый вкусный на свете чай.

Но каково это, когда в один миг огромная планета под названием «мама» перестает вращаться вокруг тебя? Что чувствует ребенок, когда самый близкий для него человек оказывается в тюрьме, а сам он становится воспитанником детского дома?

Фото: БФ «Река детства»

Директор фонда «Река детства» Ольга Поздеева рассказала порталу Открытых НКО об уникальной программе «Я жду тебя, мама», которая помогает детям из Владимирской области не терять связь с мамами, оказавшимися в местах лишения свободы.

– Как так вышло, что ваш фонд начал оказывать помощь людям, оказавшимся именно в такой ситуации? Почему вы обратили внимание именно на детей, чьи мамы заключены под стражу?

– Это придумали в Покровском детском доме – сотрудники учреждения просто поняли, что детей нужно возить к мамам. Но у детского дома не было ресурсов делать это на постоянной основе.

Сначала сотрудники учреждения работали с Ариной Серавкиной – это замечательная женщина, которая открыла «Мамин домик» – место, куда могут прийти беременные или уже родившие женщины, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации. И вот именно Арине пришла в голову идея по оказанию помощи мамам-сиделицам, и их детям. В первое время Арине нужна была помощь, и она привлекла меня, но постепенно вся эта история полноценно перешла в наши руки.

Я никогда не задумывалась о том, что существует такая проблема. Вот есть ребенок, он живет с мамой, а потом раз, и все изменилось – его грубо выдернули из той жизни, к которой он привык. Ребенок оказывается в детском доме, и не может видеть маму годами. А в детстве год, два или три – это бесконечность.  Это время, вырванное из жизни, лишает маленького человека чего-то очень-очень важного в его взаимоотношениях с мамой. Ребенок должен видеть маму, трогать, чувствовать ее тепло, знать, что она о нем всегда думает. Конечно, мамы и дети пишут друг другу письма, но даже это не всегда возможно. Например, был у нас мальчик Вова, и его мама не могла ему писать, она просто не умела этого делать.

– Что конкретно делает фонд для того, чтобы связь «мама-ребенок» сохранялась?

-Наша задача – организовать встречу детей с мамами в тюрьме. Забрать ребят из разных детских домов, и привезти в колонию. Во Владимирской области две колонии: одна находится в Головино, здесь сидят женщины в первый раз, другая – в Ликино – это колония строгого режима. Туда, как правило, попадают  рецидивистки. Программу «Я жду тебя, мама» фонд реализовывает с 2013 года, и за это время у нас было всего лишь две женщины из Ликино. Детей туда мы, конечно, тоже возим. Правда, там не получается таких свиданий, как в Головино.

Вообще мы всегда стараемся организовывать какие-нибудь активности для детей и их мам, или просто приглашаем волонтеров, которые перед поездкой помогают ребятам смастерить подарки. Бывает так, что мы с детьми собираем целые посылочки, которые они потом везут в колонию. Просто если мама попала в тюрьму, и  ребенок оказывается в детском доме – это значит, что его не кому было забрать. В соответствии с этим мы можем сделать вывод, что и маме привозить передачки никто не будет. У нас нет задачи сделать жизнь женщины в колонии прекрасной, нет. Но это хорошо, когда она чувствует какую-то поддержку.

– С каким настроением обычно дети ездят в гости к мамам?

– Сейчас уже нет никакого трагизма в этих встречах. У детей есть понимание, что они будут теперь встречаться снова и снова.

Фото: БФ «Река детства»

– Бывало ли такое, что ребенок не хотел встречаться с мамой?

– Да, был один такой случай. У этого парня было столько плохих воспоминаний относительно мамы, плюс ко всему сыграли особенности его собственного характера, и он отказывался, не хотел ехать. Правда, он все же сделал этот шаг, он к ней приехал, но общение все равно не сложилось.

– Когда вы поняли, насколько важным делом вы занимаетесь?

– Один из моментов некого просветления у меня произошел, когда мы в первый раз забрали детей, и повезли их в тюрьму. Ребята были радостные, возбужденные, и некоторые не видели своих мам по несколько лет. И вот, когда они уже попрощались, у одного из мальчишек началась просто дикая истерика, он всю дорогу не мог успокоиться, а потом начал икать. Ему было очень тяжело, и у меня даже закралась мысль: «А может и не надо этого делать»? Но потом я быстро пришла в себя, и поняла, что все это нужно. Это он сейчас с ней встретился спустя несколько лет, поэтому у него такая реакция, но ведь через два месяца мы отвезем его к ней снова. И так и продолжим возить. И постепенно в его жизни появятся совсем другие координаты.

– Все дети, которых вы возите к мамам, из Покровского детского дома?

– Нет, бывает так, что ребенка определяют в другой детский дом Владимирской области, и наша задача в данном случае – напоминать сотрудникам этих учреждений, что у детей есть возможность поехать и встретиться с мамами. Напоминать об этом нужно, потому что меняются люди, появляются новые дети, и все забывается.

– По каким причинам чаще всего мамы оказываются в тюрьме?

Случаи разные бывают, но по нашему опыту, большинство женщин сидят за распространение наркотиков. Среди наших подопечных было несколько случаев, когда на женщин нападали мужья, и в процессе самозащиты они их убивали. Вот была у людей нормальная жизнь, а потом резко прекратилась.

Фото: БФ «Река детства»

– Оказываете ли вы поддержку мамам детей после того, как те вышли из тюрьмы?

– Когда женщину освобождают, первые шесть месяцев мы оказываем ей поддержку. Особенно сильно мы помогаем в первые два месяца – это самый сложный период после выхода из тюрьмы. Представьте себе ситуацию, а она вполне реальна: женщину освобождают. Она просидела на зоне пять лет. За это время у нее мог измениться размер одежды. И вот выходит она на волю в этих тряпках, которые ей не подходят, стоит в дурацких шлепках на голую ногу, и не знает, что ей делать дальше.  Вокруг – чистое поле, в кармане -1000 рублей, которые ей дали на дорогу. И вот стоит она, где-то глубоко-глубоко во Владимирской области, и думает, где же находится остановка, чтобы хотя бы куда-нибудь доехать. Понятно же, что если ее ребенка никто из родственников не забрал к себе домой, то и ее тоже никто встречать не будет. И вот когда женщина оказывается в такой ситуации, самый понятный и простой способ для нее – вернуться обратно в тюрьму, а это, как вы понимаете, совсем не сложно.

Наша задача женщину одеть, заняться ее внешним видом, а потом куда-то привести жить. Может у нее есть жилье, но оно в плохом состоянии, тогда мы его приводим в порядок. Это нужно еще для того, чтобы бывшая сиделица смогла забрать своего ребенка из детского дома. Квартира или комната должна быть приличной: обязательно наличие спального места для ребенка, зоны для его учебы, и комод или шкаф для хранения одежды. Бывает, что женщине некуда идти, тогда мы снимаем ей жилье на первые два месяца, и помогаем найти работу. Дальше она уже должна оплачивать его сама.

– Много ли успешных примеров, когда мамы выходят из тюрем, забирают своих детей, и живут счастливо?

– Процентов 30% точно начинают нормальную жизнь. Вот есть у нас девушка, допустим, назовем ее Настей. Она вышла из тюрьмы, и на следующий же день поехала навестить свою дочку, привезла ей конфет, а потом очень быстро оформила все документы, и забрала ее. Мы помогли ей – закупили все, что должно быть в доме для ребенка: и книжки, и игрушки, и одежду, и мебель. Просто эта мама сама была готова сделать все быстро, и мы тоже были готовы быстро помочь. Вообще мы настраиваем мам на то, что мы не водим за ручку, мы оказываем первую необходимую помощь, а дальше они должны все делать сами, мы даем им только этот толчок – позитивную, созидательную энергию. Сейчас у Насти все хорошо, она вышла замуж за парня, с которым училась в параллельных классах, и родила еще одну дочку. У нее есть работа, и больше нет никакого желания ввязываться в какие-то криминальные истории. Настя сидела за наркотики.

Фото: БФ «Река детства»

– Чего не хватает развитию этого направления на данный момент? Что бы вы хотели в нем изменить, или просто улучшить?

– Чтобы решать проблему встреч матерей с детьми глобально, конечно, нужен какой-то очень-очень богатый фонд, или очень внимательное отношение государства к данному вопросу. Дети должны видеться с мамами, чтобы женщина потом забрала ребенка из детского дома.

Это настоящая трагедия, когда женщина в тюрьме, а ребенок в интернате. Здесь нет каких-то простых решений. Здесь заведомо проблемная история. Потому что женщина выпадает из социальной жизни, и долго тратит время на то, чтобы реабилитироваться, и найти работу с хорошей заработной платой. Мы, конечно, стараемся помогать и с работой. К примеру, оплачиваем маникюрные и парикмахерские курсы, а также занятия по кройке и шитью. Хотя, девушки в колонии и так умеют шить – обычно они выходят с хорошим навыком в этом деле.

По официальным данным Министерства просвещения, на 1 сентября 2018 года в банке данных детей-сирот состоят 47,8 тысяч человек. Это самый низкий показатель детей, оставшихся без опеки родителей, за всю новую историю России.

Еще в 2013 году таких детей было 68,8 тысяч, в 2018 году – 115,6 тысяч.