«Семья по-быстрому»: удивительная история одних приемных родителей и их детей

Борис Зырянов и Ольга Красильникова расказали, каково быть приемными родителями и сложно ли воспитывать уже взрослых приемных детей: "Ваня сам попросил председатель правления фонда «Арифметика добра» Наилю Новожилову найти ему семью. Поэтому и появился пост в соцсетях. Мы рады, что рядом с Ваней были люди, которые услышали его желание и поддержали ему".


Борис Зырянов и Ольга Красильникова знакомы с детства – учились в параллельных классах одной школы. Взрослая жизнь у каждого сложилась по-своему: Ольга вышла замуж, родила дочку, стала руководителем. Борис тоже женился, работал, делал карьеру – стал бизнес-технологом финансов.

А потом, почти тридцать лет спустя окончание школы, они встретились. У Ольги к тому времени было уже трое детей – кровная дочка и два приемных сына, а Борис успел пережить потерю кровного ребенка…

Всего через полгода после встречи они стали мужем и женой. И, недолго откладывая, завели еще одного ребенка – сразу семнадцатилетнего.

С удивительными родителями четверых больших детей побеседовала писатель, приемная мама, руководитель программы «Просвещение» фонда «Арифметика добра» Диана Машкова.

«Первую девочку Надю забрал кровный отец»

Ольга, что вас привело пять лет назад в Школу приемных родителей?

Я работала в компании с очень сильным волонтерским движением. У нас был подшефный приют, который находится в Озерах. Мы два года подряд ездили туда в качестве шефов. В приюте жили дети от 4 до 16 лет, у большинства были родители, которые попали в трудную жизненную ситуацию. И там я увидела чудесную девочку Надю пяти лет. Она оказалась очень похожа на меня, вылитая маленькая я. Мне тогда было 43 года, своя дочка Аля выросла, ей уже исполнилось 22, моя мама умерла. По сути, я осталась одна – традиционное опустевшее гнездо. Я влюбилась в Надю без памяти. Срочно дайте две! Кровная мама у нее была уже лишена родительских прав, а с папой все оказалось сложнее – он отбывал срок.

Выходит, вы ради Нади пошли учиться в Школу приемных родителей (ШПР)?

Да. И встретила там прекрасного человека и психолога Наталию Валентиновну Мишанину, она работает в «Арифметике добра» и до сих пор поддерживает меня.

Пока я училась в ШПР, опека подала на лишение прав папы, но он вдруг начал активно сопротивляться, писать, что выйдет, и сам будет заниматься девочкой. В итоге, нужно сказать, он в этом преуспел.

Но в тот момент я этого всего еще не знала, я сидела в ШПР, проходила финальное тестирование, собеседование с психологами и вдруг поняла, что история с маленькой девочкой не про меня, потому что мне нужно работать и я с утра до ночи в офисе.

Конечно, можно найти няню, гувернантку, но тогда ребенок фактически из одного учреждения попадает в другое – мамы рядом нет, к кому формируется привязанность, не понятно. Я окончила ШПР, получила свидетельство, и через пару дней стало понятно, что отца Нади выпустят по УДО и он ее заберет.

«Кандидаты отказались от Вани»

О других детях не думали? Просто так распорядилась судьба?

Да, наверное, это была судьба такая На дворе был апрель, а сразу после майских праздников мне звонит директор приюта Ирина Львовна, с которой мы уже по-дружески общались. Ирина Львовна тогда сказала: «Ты представляешь, родителей Ваньки наконец-то лишили прав». Несколько лет все это тянулось, был суд по жестокому обращению, но в итоге приют добился лишения.

Вы с Ваней на тот момент уже общались?

Да, но просто как волонтер. Я знала Ваню уже два года и,конечно, переживала за него. Тогда я спросила директора: «И что теперь будет?». А она говорит: «Ну как что, детский дом. Не переживай, может, еще не дойдет до детдома, тут на него очередь стоит с тех пор, как он к нам пришел».

Кандидатов не пугало тогда, что он довольно большой? Все-таки подросток уже.

Не пугало. Ваня был очень симпатичным, умным, обаятельным и совершенно домашним ребенком, весь такой складный-ладный. И поэтому многие хотели забрать его в семью, но хотели именно в 12 лет, когда он попал в приют. А пока суд да дело, Ване уже исполнилось 15 лет. И когда директор начала всех обзванивать, желающих уже не нашлось.

Она мне снова позвонила и рассказала об этом. Я говорю: «Как-то неправильно это все. Давай, может быть, я его заберу на время, на гостевой режим, чтобы не в детский дом, а ты пока поищешь семью». О том, чтобы навсегда забрать Ваню, я даже не думала – где я и где мальчики. Мужа у меня нет, я одинокая женщина, воспитывать умею только девочек. Что я с этим Ваней делать-то буду? Я понятия не имею, о чем с мальчиками говорят. Ему со мной будет не интересно.

И тем не менее вы его забрали?

Да. Позвонила в очередной раз директору, спрашиваю: «Ну, как дела у Вани?». А она мне: «Ты знаешь, мать, я решила не искать больше никого. Попробуй взять сама». Я в осадок выпала, говорю: «Ты что, с ума сошла?!», а она мне: «Ну, вот посмотришь. Просто попробуй». И я Ваню забрала.

Директор увидела каким-то образом, что вы подходите друг другу?

Видимо, увидела. Мы с ней до сих пор дружим, с праздниками друг друга поздравляем. Сегодня уже смеемся, я говорю: «Сосватала ты мне сына», а она отвечает: «Мне кажется, это только вы вдвоем не понимали, что у вас любовь с первого взгляда. Хотя всем остальным это было очевидно». И действительно, все у нас начало складываться.

А сам переезд как на Ваню повлиял? Ему было сложно привыкнуть?

Мы сильно волновались о том, как он будет себя чувствовать в пространстве нового города. Мне очень не хотелось включать режим курицы: «Никуда не ходи, дома сиди, бранных слов не говори». Но Ваня сам очень четко и очень быстро усвоил границы.Первое, что он сделал, приехав в новый город, нашел спорткомплекс и выбрал секцию. Ваня знал, что домой нужно приходить во столько-то, если опаздываешь – звонить. Конечно, поначалу он игнорировал правила, но постепенно их принял.

Сколько времени на это ушло? Год или два?

Нет, гораздо быстрее. Предупреждать о том, что задерживается, он привык месяца за три. Я его сильно не пережимала, старалась не давить. У него была определенная степень свободы, но в четко очерченных границах. С учебой проблем у нас не было. Был уже девятый класс, по некоторым предметам он отставал, конечно, но готов был восполнять пробелы – сразу, например, согласился ходить к репетиторам. Ваня в итоге закончил одиннадцать классов и оставил о себе в школе добрую память.

Сам решил, куда поступать или больше прислушался к вашему совету?

Если честно, это был мой совет, но с учетом его пожеланий. Ваня все время говорил о том, что хочет что-то техническое. В итоге он поступил в МГТУ ГА на специальность борт-инженера.

Конечно, помогла его льгота как ребенка-сироты, потому что для бюджета на общих основаниях несколько баллов не хватало. Через полтора года Ваня бросил учебу, сейчас работает и определяется с будущей специальностью. Сначала это стало шоком для всей семьи, но мы быстро успокоились, потому что считаем, что человеку нужно самостоятельно выбрать любимое дело.

Диму возвращали дважды…

И незадолго до этого у вас в семье появился Дима?

Да. Ваня учился в одиннадцатом классе. Он успел спокойно адаптироваться, прижиться.

У Вани не было ревности к Диме?

Нет, ревности не было. Диму я приняла, предварительно обсудив это с Ваней, естественно. Рассказала ему историю Димы, сказала честно: «Ты представляешь, вот такой мальчишка есть, его из семьи вернули. Хочу с ним познакомиться». И он сразу поддержал меня. Я съездила, познакомилась, рассказала Ване, что Димка – нормальный парень, предложила и ему тоже съездить. Он согласился. И потом, после этой первой встречи, сразу по дороге домой выдает: «Его надо быстро забирать, потому что я знаю, как ему там хреново».

Сколько лет было Диме в тот момент?

Ему было одиннадцать. Сейчас уже скоро будет пятнадцать.

Сложно вам с ним было? Он не такой как Ваня?

В отличие от Вани Дима очень закрытый, совершенно не проявляет эмоций. Сейчас-то мы уже его чувства по бровям читаем, что называется, а тогда мне было очень сложно. Малейшее замечание вызывало у него панику, он боялся, что я его верну.

Ведь, в его истории было уже два возврата и, конечно, для Димы эта тема настолько болезненная, что он буквально сходил с ума. У него сильная травма из-за отверженности, и Дима поначалу так сильно старался быть хорошим, что сам от этого страшно уставал. Я приходила домой, а по дому клочки бумаги, которая его руками изорвана, до дыр изъедена или на мелкие кусочки порезана. И все вокруг в этой бумаге. А еще он разбирал все, до чего мог дотянуться: пульты, часы, весы, все электроприборы. До телевизора, слава Богу, не добрался.

С психологом Наталией Валентиновной вы по этому поводу консультировались?

С Димой нам помогал другой психолог. Она порекомендовала всеми способами транслировать ему: «Ты здесь навсегда». Говорить: «Ты нужен, ты важен, ты с нами. Других родителей у тебя не будет, только мы». И находить любые поводы, чтобы хвалить его как можно чаще, отмечать любую мелочь и постоянно говорить с ним.

В какой момент вы почувствовали, наконец, что Дима расслабился? Что он наконец-то дома?

Честно говоря, я думаю, что он расслабился только, когда уже в моей жизни снова появился Боря (супруг). Был такой момент – мы вместе съездили к Бориной маме. Это произошло через два с половиной года после того, как Дима стал моим сыном. Мы собирались уезжать, делали на прощание общее фото и все заметили, что наши мужики – Боря и Дима – одинаково одеты, такой фемили-лук.

Специально это было устроено или так само собой получилось?

Так специально получилось. Когда мы Диме подбирали одежду, я вдруг сказала: «О, Дим, смотри, как у папы. Давай купим, прикольно же». И он с радостью согласился. И тут, когда делали общую фотографию, Дима очень растрогался. Оттого что и бабушка у него теперь есть, и папа, и я, и сам он теперь как папа. Бабушка до этого три дня вокруг него плясала, такие ему столы-поляны накрывала, закачаешься. Родители рядом все время, не ходят на работу. Он выглядел абсолютно счастливым.

Дети приняли отца в семью

Теперь к вопросу о появлении у Димы с Ваней отца. Борис, расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с Ольгой?

Борис: – Мы с ней знакомы очень давно. Вместе учились в школе, только я в «А»-классе, а она в классе «Б». И потом судьба развела нас надолго, мы не встречались, не виделись. Пока Ольга забирала из детских домов наших детей, я занимался совершенно другими вещами.

А вы знали о том, что она детей-сирот принимает?

Я узнал об этом только потом – совершенно случайно, из социальной сети, именно там мы снова нашлись. Сначала переписывались, потом замолчали: как одноклассники, которые встретились через много лет.

В тот момент я был женат, но детей у нас не было. Вернее, не стало, если быть точным. Неожиданно появился повод встретиться у одноклассников, в моей компании. Был какой-то очередной юбилей и все подумали, что это хороший повод. В процессе подготовки к этому мероприятию мы с Ольгой и стали общаться все больше, больше и больше. А закончилось все тем, что я в один прекрасный вечер, буквально через месяц, переступил порог Олиного дома.

Борис, Ольга успела вам рассказать, как обстоят дела в ее семье?

Дело в том, что наше общее мнение или хотя бы нейтральное согласие состоит в том, что супруги должны быть друзьями. Оказалось, что у нас помимо зрелых серьезных чувств друг к другу есть настоящая дружба. Мы разговаривали обо всем абсолютно. И о детях, конечно, тоже. В первую очередь. Я не сторонник ярких эмоций и вообще достаточно сдержанный человек, но тогда подумал: «Прекрасно, что так!». Обрадовался.

Ольга: Боря с первого дня принимал наши отношения очень серьезно. Он по жизни ко всему относится или серьезно, или никак. Это –его жизненное кредо.

Многим мужчинам свойственно избирательное отношение к детям – «мой, не мой». У вас не было мыслей о том, что придется принять совершенно «чужих» детей? Ольга их даже не рожала.

Не было таких мыслей. Кроме того, Оля положительно настроила мальчиков по отношению ко мне. И ее дочка Аля тоже встретила меня хорошо, хотя до этого мы лично знакомы не были.

Мы мгновенно стали одной семьей. Словно всю жизнь именно так и должно было быть. Для меня лично это был результат долгого поиска себя и своего места в жизни – благодаря Ольге, благодаря нашим с ней детям я обрел настоящий смысл бытия.

В вашей жизни до этого тоже были встречи с детьми-сиротами? Возможно, вы, как и Ольга, занимались волонтерством, наставничеством?

Нет, я не ходил в детские дома, никогда не общался с сиротами. В 2015 году окончил Школу приемных родителей, но дальше этого дело тогда не пошло. Постоянно возникали объективные препятствия.

А Ване было сложно принять новый порядок вещей? Он пытался конкурировать с вами как со старшим мужчиной в семье?

Борис: Конкуренции я не увидел. Приходить и навязывать свои порядки, стучать кулаком по столу мне совершенно не свойственно. Ваня постепенно принял новый порядок вещей – начал как младший подавать ключи, а крутить гайки стало моей задачей.

Ольга: На самом деле Ване было непросто. Когда мы жили с Ваней вдвоем, у него часто проскальзывали фразы: «Я по-хозяйски сделаю это, по-хозяйски сделаю то». Когда Наталия Валентиновна об этом услышала, она меня предостерегла: «Оля, не пускай его на это место. Он ребенок, а место хозяина в вашем доме пока свободно». Она меня научила, что когда Ваня что-то ремонтирует, в качестве поощрения я ни в коем случае не должна говорить: «Как здорово, что теперь в доме есть хозяин», нужно по-другому: «Как здорово, что у меня теперь есть сын!». И когда Ваня в очередной раз попытался занять место хозяина в доме, я сказала: «Значит, так, в доме хозяйка я. Место хозяина вакантно, а вы с Алей – хозяйские дети».

Поэтому с Борей все логично сложилось: он пришел на вакансию, а не на Ванино место в доме. Конечно, я все равно переживала, спрашивала Ваню: «Как тебе?». Он всегда говорил: «Нормально. Только не торопи меня и не заставляй близко с ним общаться, потому что мне еще надо привыкнуть».

Боря говорит, что я все умело организовала. На самом деле я считаю, что Боря сам очень тактично себя вел. Было понятно, что он старший, что он мужчина, а не дружок, не приятель. Потому, что он сразу брал на себя ответственность за многие вопросы – бытовые, финансовые, прочие. А поскольку он берет ответственность, контрольные точки у него, уже понятно, кто есть кто.

«Перестала быть генералом»

Ольга, как изменилась Ваша жизнь с появлением Бориса?

Я всю свою жизнь за все отвечала сама. Много-много лет на руководящей должности, дома сама все решала. Боря пришел, а я тут по привычке в пиджаке и чуть ли не с лампасами, но он со мной по этому поводу совершенно не спорил, не пытался никоим образом что-то во мне изменить.

Он просто взял, и начал снимать с меня задачи. Молча. Мог только сказать: «Об этом тебе думать больше не надо. И об этом тоже не думай, я сделаю».

Раньше мне это казалось невиданной роскошью, а сейчас я на многие вопросы с большим удовольствием отвечаю: «Я не знаю, это к мужу». Я перестала быть генералом. Меня, наконец, попустило и я стала мягче, спокойнее.

Борис, а как у вас жизнь изменилось?

Я, наконец, впервые за все время, что себя помню, нахожусь в естественном состоянии высшей степени удовлетворенности жизнью. У меня только сейчас появилось чувство, что я на своем месте.

Я не могу сказать, что стало легко – это совершенно другое. Во-первых, хотя я и православный, но прислушиваюсь к вековой мудрости буддистов, индуистов и так далее. Они же говорят очень просто – задача женщины в этом мире ставить мужчине цели. Единственная функция мужчины – этих целей достигать. Все. Оля обозначает стратегию, а план тактических шагов – уже за мной. При таком раскладе у меня уходить гораздо меньше усилий на успешную реализацию.

Так кто все-таки глава вашей семьи?

Ольга: Боря, конечно!

Борис: Но у нашей семьи очень красивая, изящная и при этом мускулистая шея.

Борис, насколько интереснее вам стало жить?

Столько семейного досуга у меня не было в жизни никогда! Я инициатор чего-либо примерно в 20% случаев, не больше. Все остальное это Ольгины идеи.

Ольга: Я много всякого-разного придумываю, отдаю все Боре на реализацию и отдыхаю до следующего потока идей. Да, Боря?

Борис: Да. И это органично получается. Мне важно наличие цели и алгоритм. Достаточно того, что мне обозначают реперные точки. Это как на стройплощадке – приходишь, все перекопано, ничего не понять, но вот досочки лежат, значит, берешь тачку и катишь ее по ним…

А что стало вашей опорой в выстраивании отношений с Димой?

Борис: – Поначалу я ничего не понимал, но потом появились две опорные мысли. Первая мысль – с Димой нужны терпение и ласка. Сложно было именно потому, что он до встречи с Олей не знал ласки и не умел ее принимать. Чтобы научить принимать, как раз нужно было терпение. Ну а вторая мысль – трансляция того, то мы сильно похожи с Димой.

Это правда?

Борис: – Дима сегодняшний и я его в его возрасте – это едва ли не один и тот же человек. Причем, и внешне, и по психотипу.

Ольга: – Когда мы приехали к свекрови в первый раз и вышли из такси, она была поражена: «Боже, вылитый Борька в 12 лет!».  

Борис: – И постепенно Дима меня заставил – не вербально, конечно – возвращаться каждый раз в детство и вспоминать, что я думал, что чувствовал, почему так или иначе реагировал. И, повторюсь, терпение. Дети, которые пережили жестокое обращение, провоцируют взрослых на повторение этого опыта. В этом их бессознательная потребность: «Любят, только если бьют». Я это знал, чувствовал и в первую же минуту сказал: «Я тебя бить не буду. И не надейся».

Чтобы устоять, когда ребенок провоцирует, нужно иметь большой внутренний ресурс. Что вам помогало не переступить черту?

Борис: – Личная гармония. Во-первых, я занимаюсь в жизни любимым делом. Во-вторых, я люблю свою жену. И у нас с Олей принято иногда проводить время без детей и даже без связи с ними. Мы хорошо восстанавливаемся за эти «передышки». И пока, к счастью, полного истощения ни разу не было. Была одна ситуация, в которой Дима вынудил меня сказать ему, что именно произойдет в следующий раз, если подобное отношение к маме повториться. Ему оказалось этого достаточно. Я считаю, взрослый в общении с ребенком все время должен возвращать себя с восприятия «не хочет» на парадигму «не умеет». Даже прежде, чем научится ходить, ребенок много раз упадет. Это нормально.

Это факт. А пример взрослого, возможность наблюдать за мамой и папой играет роль?

Борис: – Огромную! У нас было немало таких ситуаций с Димой. Есть такой медицинский термин – «мерцательный». И я его вспоминал всякий раз, когда приходилось талдычить Диме одно и то же. Он кивает, словно все слышал, но при этом продолжает настаивать на том, что не делал того, что совершил минуту назад. И вот была у нас очередная ситуация – мы никак не могли научить Диму правильно мыть посуду. В смысле экономно, а не так, чтобы вылить в раковину тонну воды как он любил. И вот в какой-то момент я его просто отстранил от мытья посуды. Сказал: «Больше не надо. Занимайся уроками, я сам». И, честно говоря, я и сам не ожидал, что моя тактика принесет плоды. И вот внезапно, пару месяцев спустя, Дима говорит: «Давай я помою посуду». Берет, и вдруг начинает мыть точно также как я.

Почему, на ваш взгляд, с Димой оказалось так непросто?

Борис: – В Диме огромный потенциал внутренней энергии, но видимых состояний у него два. Или гиперактивность, что чаще всего проявляется в общении с друзьями. Или, наоборот, серая мышь – это дома. Я понимал для себя, что нужно достать из него эту энергию и чтобы она расходовалась куда-нибудь в мирное русло, на благие цели.

Ольга: – Да, дома Дима почти два года был в состоянии анабиоза: главное, не отсвечивать. Не ругают, и хорошо. Прилипнет к телевизору и сидит, ни на что вокруг не реагирует. И только в последнее время благодаря Боре он научился расслабляться дома, стал шалить, начал даже огрызаться. Мы радуемся.

Борис, вы учились только в ШПР или проходили еще какие-то дополнительные семинары для приемных родителей?

Борис: – Нет, ничего дополнительно не проходил. Я много читаю на эту тему – Оля часто присылает ссылки на тематические статьи.

И еще я в свое время прошел очень хороший курс «Теория решения изобретательских задач и нейролингвистического программирования». Бизнес-тренер, профессор Игорь Попович дал повод задуматься о том, что иногда не достаточно все воспринимать рассудительно, нужно стараться понять еще и эмоциональную составляющую. А с женщинами и детьми иначе никак.

Ваня-младший очень хотел найти семью

Итак, после Бориса в семью пришел еще один Ваня. Чья это было идея?

Борис: – В нашей семье менеджер по связям с общественностью все-таки Оля, я и в соцсетях не так активен, и в сообществах. Ваню нашла она. И снова все произошло очень быстро!

Ольга: – А у меня другая история про Ваню. Если честно, я считаю, что это Борино решение. Я увидела в Фейсбуке пост руководителя Клуба приемных семей «Арифметики добра» Светланы Строгановой и, прочитав слова 17-летнего Вани о себе и о его мечтах, поняла, что у мальчишки есть потребность вырваться из той жизни, которая его окружает, что он ощущает себя застрявшим в каком-то болоте и боится, что его затянет туда окончательно.

Я показала Боре публикацию, говорю: «Посмотри, какой хороший парень». Боря за несколько секунд уловил суть, и говорит: «Надо забирать». Я говорю: «А что тебе нравится?» и Боря отвечает: «У него стремление есть, он чего-то хочет в жизни». И все, решение было принято.

И потом вы лично познакомились с Ваней в Москве, когда он приехал на марафон от «Арифметики добра»?

Борис: – Да, так и было. Там мы впервые встретились лично.

Впечатление о Ване при личном знакомстве изменилось?

Ольга: – У нас подтвердилось начальное впечатление. И это была не случайная встреча, мы не могли не оправдать надежд ребенка. То есть, по сути, мы шли для того, чтобы Ваня с нами познакомился. А не мы с ним. Для себя мы все уже решили.

Как Ваня на вас отреагировал?

Борис: – Это выглядело так: «Я Ваня, мне семнадцать лет, у меня язва желудка и я ребенок-сирота. Еще я курю, но собираюсь бросить». И смотрит на нас таким изучающим взглядом, а потом еще протягивает паспорт: «И вот мой документ, если что».

Получается, он с первой секунды был настроен решительно?

Ольга: – Ваня сам попросил председатель правления фонда «Арифметика добра» Наилю Новожилову найти ему семью. Поэтому и появился пост в соцсетях. В поисках семьи и подготовке информации о себе Ване очень помог педагог-организатор Игорь Лебедев. Мы рады, что рядом с Ваней были люди, которые услышали его желание и поддержали ему.

Борис: – Я не помню, чтобы мы его в лоб спрашивали о том, хочет ли он пойти в нашу семью. Но при этом почти дословно его прощальные слова прозвучали так: «Ну…Это… Я, в общем-то, согласен».

Сколько времени оставалось до его отъезда?

Чуть больше суток. Конечно, и нам, и Ване хотелось за это время успеть познакомиться лучше, и нам разрешили пригласить Ваню в гости с ночевкой.

Между мальчиками какая разница получалась в итоге?

Ване – старшему на тот момент было 20 лет, он уже живет отдельно, съехал в 19,5. Ване младшему 17 лет, а Диме 14. И, к счастью, ревности между ними не было никакой. Диму мы не раз спрашивали о пополнении в семье, и он сам говорил, что хотел бы брата, но не маленького, а, наоборот, постарше.

И поскольку Ваня такой легкий, юморной, Дима был очарован им с первого дня. В общем, наше знакомство состоялось в сентябре, а через месяц мы уже были в Мурманской области, в Кандалакше – забирали Ваню домой.

У Вани не было сомнений в принятом решении? Подростки часто боятся уезжать в семью: страшно так резко менять жизнь.

Нет, у Вани такого не было. Мы постоянно общались по видеосвязи, переписывались в течение этого месяца, разговаривали на разные темы, держали в курсе о подготовке документов. Ваня, естественно, переживал, но в своем решении был тверд.

А как у Вани дела обстоят с учебой?

Он окончил 9 классов в Кандалакше, занимался в программе ШАНС в «Арифметике добра». А сейчас Ваня учится в колледже и показывает хорошие результаты в учебе.

Борис, Ваня охотно принял вас как главного в доме?

Да, принял как данность. Но еще слишком рано говорить о глубоких вещах. Я и с ним придерживаюсь очень простого принципа отцовства – его сформулировал не я, а мой близкий друг, коллега. У него четверо сыновей. Я его спрашивал, еще будучи бездетным: «Как ты их воспитываешь?». И он мне ответил: «Никак. Воспитывает детей у нас мама. Задача папы – показывать пример того, каким должен быть мужчина». И все.

Мы с Олей это приняли как факт – надо стараться показывать детям максимум положительных примеров во всех сферах жизни. В отношениях муж и жена, родители и дети, бабушки и дедушки. Дети все это считывают и записывают в свою копилку опыта.

Ваня легко вошел в вашу семью?

Пока еще рано говорить об этом, мы в процессе. Он, конечно, проверяет границы, но с удовольствием включился в жизнь семьи, взял на себя часть домашних обязанностей, и ему нравится наше участие в его жизни, а родительский контроль он воспринимает как подтверждение того, что он нам небезразличен.

Зачем юноше в 17 лет семья?

Чтобы быть сыном. Невозможно в 18 лет отправиться в никуда, начать взрослую жизнь без семьи и корней. Если говорить о Ване, то он боялся выходить в самостоятельную жизнь, ему нужен был проводник, опора для перехода во взрослую жизнь. Я очень рада, что он сам это понял и проявил такую активность – попросил найти ему семью. Теперь для всего этого, а еще для многого другого, у Вани есть мы.

Благотворительный фонд «Арифметика добра» был основан в 2014 году Романом Авдеевы, известным российским предпринимателем, отцом 23 детей, 17 из которых – приемные.

Много лет он оказывал детским домам финансовую помощь, а потом понял, что это не делает детей счастливыми и подготовленными к самостоятельной жизни.

Фонд помогает:

1132 подросткам-сиротам и 1028 приемным семьям из 33 регионов России.

БФ “Арифметика добра” в соцсетях:
ВКонтакте , Facebook , Одноклассники , Instagram , Youtube

Благодарим за предоставленные материалы!

Читайте также

Несколько лет назад в жизни Бажиных появился ещё один «родственник» — Марина из Читы. Женя звонит ей по видеосвязи и радостно кричит: «Привет, моя любимая Марина!» Мальчик знает: она спасла ему жизнь.
12:13, 28 марта 2024
Благодаря поддержке Фонда президентских грантов в регионе бесплатно обучают швейному делу шесть мастерских.
11:40, 28 марта 2024
Директор центра детского поведения «ЛюбАВА» поделится примерами и кейсами из многолетней практики.
11:01, 28 марта 2024
БФ «БлагоДаря» открыл центр выдачи вещевой помощи.
14:41, 27 марта 2024
Освещение, которое сейчас в мастерских светит не ярко, вызывает трудности у людей с инвалидностью.
14:00, 27 марта 2024
Светлана Зыряева прошла путь от техника по учету до старшего менеджера по аналитике на выксунском заводе ОМК, где работает уже более 27 лет.
12:31, 27 марта 2024
Сообщение отправлено!

Благодарим Вас за сотрудничество!

Восстановить пароль
Регистрация